Перевод официального романа

Автор: Shin-ya Goikeda

Перевод:

Корректор: neroandvergil

Глава IV

Тихо, но верно страх охватывает жителей.
Никто не знал об ужасающей смерти Грю в подземной аллее и о событиях под санаторием, но истории о злобных тенях распространялись сами собой.
Растущее число людей увеличивает их скорость, как только заканчивается вечер, которому известна тьма, стирающая звезды и негласное присутствие теней. Никто не знает, что происходит, но каждый ощущает что-то чужеродное.
Страх непременно порождает слухи.
Слухи питаются страхом, сливаясь в волну пугающих предположений.

- Каждый, кто связывается с Тони, плохо заканчивает.
Никто не мог точно сказать, откуда пошел этот слух. Но история порождала страхи во всем преступном мире, получая подтверждение от наемников, добавляющих красок прошлым деяниям Тони. Чтобы услышать ее, не нужно было глубоко погружаться в мир по ту сторону закона, изобилующий слухами о нем.
Подвальчик Бобби не был исключением.
- Ха, наш Тони?
- Вы заметили, что старик Грю просто исчез? Я слышал, он спутался с Тони, и это так и было.
- В том пожаре в больнице не нашли ни одного тела, вы понимаете, что я имею в виду.
- То место было разнесено по частям. Копы сказали, что срезы в точности совпадают с его мечом.
- Теперь, когда вы упомянули об этом, Бешеный Пес Денверс исчез, после того, как столкнулся с Тони.
- Помните Керри? После того как Тони бросил ее, она вскрыла вены на запястьях.
Подонки разного рода были малодушны, но еще более суеверны. Если что-то зловещее было на ветру, оно должно пахнуть Тони. Каждый наемник в каждом баре в городе согласился с этим.

- Хорошо, Тони, это так как есть. Лично я не имею ничего против тебя, но…
- Не беспокойся об этом, Бобби. Это естественно, что другие парни руководствуются суевериями. Мы ничего не можем поделать с этим.
Тони только что пришел и разговаривал с Бобби у входа в бар. Солнце село, и ощущение веселье ниспадало на Подвальчик Бобби. Но хозяин заметил Тони до того, как тот вошел через дверь, и поторопился встретить его.
- Это больше, чем просто слухи. Репутация Гилвера как безжалостного убийцы продолжает расти. Все старые смутьяны могут разогнать жир благодаря нему. Теперь я отмываю кровь каждый день. - Болезненная бледность Бобби отражала его усталость. -Они думают, ты трус, Тони. Ты войдешь, многие захотят драться с тобой.
- Бобби, ты меня неправильно понял. Все, чего я хочу – мороженое с клубничным сиропом. Я давно его не ел. - Тони резко махнул рукой и сел посреди переулка. Его живот урчал от голода.
Он израсходовал большинство сбережений на банковском счету на двух младших дочерей Грю. Остаток денег он истратил на новый красный плащ. Слухи доставили много неприятностей. Ночь за ночью агенты и посредники не давали ему работы. Его кошелек был также пуст как желудок.
Встав, Тони отправился к Голдштайн. Она всегда находила время для него, даже если она не хотела этого показывать.
Урчание живота было душераздирающим звуковым сопровождением его пути.

Гилвер разминулся с Тони на его дороге от Подвальчика.
Он излучал энергию и здоровье, несмотря на бинты, скрывающие его лицо. Гилвер настолько укрепился на сцене преступного мира, что наемники больше не обращали внимания на слова кого-либо другого. Он зашел в бар, изящный и полный уверенности.
-Все здесь? - Как обычно, он был немногословен.
Собравшиеся восторженно откликнулись.
- Пришли почти все.
Завсегдатаи, наемники и посредники окружили Гилвера, который с легкостью взял узды предводительства. Торговая система найма, принадлежащая отсутствующему Энзо, была заменена свалкой работы для Гилвера, откуда он выбирал, что хотел. Стройный воин собирал львиную долю заказов, лишив покоя наемников, живущих на остатках.
- Сегодня вечером я разработал план.
Гулкий шепот пробежал среди толпы. Гилвер редко говорил больше, чем необходимо. Его легкий жест приковал внимание, и Гилвер оглядел свою публику.
- Господа, если у вас есть бог, чтобы молиться ему, молитесь ему сейчас. Если у вас есть бог, чтобы умолять его, умоляйте его сейчас. С этого момента это - ваша могила и начало нашего мира, мира тех, кто не является людьми, - Гилвер говорил спокойно и тихо.
Молчание опустилось на Подвальчик.
- У меня нет недовольства лично вами, господа. Но, к несчастью, вы знакомы с Тони Редгрэйвом.
Гилвер вонзил свой меч в пол. Будто в соответствии с замыслом, Подвальчик раскалывался. Трещины с большой скоростью рассекли стены и потолок, источая странный свет. Наемники оглядывались по сторонам, удивленные и растерянные.
Демоны полились из трещин и незамедлительно бросились на толпу. Был лишь миг, чтобы инстинкты почувствовали надвигающуюся смерть.
- Бежим!
- Не приближайтесь!
- НЕТ!
В обычной ситуации мужчины боролись бы за свою жизнь. Но сознание каждого наполнил первобытный страх, быстро преобразовываясь в слепую панику. Перед бойцами предстали демоны того же вида с теми, с кем столкнулся Грю.
Те, у кого еще были глаза, заметили кое-что необычное в Гилвере. Демоны избегали его и стремились в сторону других наемников. Он поднялся над толпой, окинув место высокомерным пристальным взглядом.
- Этим вечером у всех будет работа, - неестественных голос Гилвера рокотал на весь Подвальчик. - Вы соединитесь с моими братьями. Мне будут нужны множество пешек, чтобы иметь дело с человеком, который называет себя Тони. У вас будет важная роль
Прозвучал выстрел. Это было сигналом к пробуждению: наемники освободились от их страха. Выжившие мужчины выхватили пистолеты и приближались к Гилверу.
Бесплодная попытка. Демоны возобновили свои атаки, ужиная наемниками.
- У вас хороший дух, - произнес Гилвер. - Эта сила сделает вас превосходным вместилищем демонов.
Наемники тщетно отбивались от полчища демонов. Выстрелы и боевые кличи превратились в испуганные крики, хозяева тьмы подавляли головорезов, и, наконец, Подвальчик погрузился в тишину.
Меч Гилвера жужжал, наполненный темной энергией.
- Какое восхитительное отчаяние! Я чувствую, как меня наполняет сила! - человек в бинтах излучал ауру разрушения.
Один за другим мертвые наемники поднимались вряд как по команде. Оживленные трупы размахивали кулаками в воздухе, раздавался знакомый вой.
- Хорошо. Мы восстановили часть потерянного в подземной аллее. - Гилвер улыбался под бинтами. - Теперь мы можем начать игру.

- Этот бутерброд отвратителен! Мой язык пытается вытолкнуть его изо рта.
- Ты хочешь есть и жалуешься в то же время? Закрой хлебало. Если еда недостаточно хороша, оставляй деньги на столе, и можешь гулять!
Тони и Голдштайн, как обычно, незло ругались. Они оба знали, что он продолжит жевать бутерброд и будет благодарен за еду. А она не выгонит его, как бы громко он не возмущался.
- Это не кафетерий. Тебя снова выперли из Подвальчика Бобби?
- Я говорю это только ради тебя самой. - Тони неодобрительно грозил пальцем. "Ты не будешь жить дольше, оттого что ешь дешевый хлеб и плохую ветчину. Это может закончиться трагично, так что я забочусь о твоем питании. Ты должна благодарить меня.
Находчивый ответ разгоряченного Тони последовал, как только живот успокоился и голод растворился, во фразы было вложено все его очарование. Он запил последний бутерброд кофе и расплылся в огромной улыбке.
- Фактически, это наихудшая ночь, когда-либо бывшая у меня. Ноль в банке, и я ужинаю со старушкой, и эта старушка татуирована Да Винчи.
- Все, хватит, - Голдштайн сняла очки, чтобы протереть носовую перемычку. Перед приходом Тони она работала – он не мог разглядеть что это, Нелл накрыла это малиновой тканью, как только он вошел в магазин. По размеру это было слишком большим, чтобы быть пистолетом.
- Я слышала, на днях твои дела стали совсем плохи. Все из-за того же? - спросила она. -Бобби сказал, что это началось после пожара в больнице.
- Слухи дошли и досюда? Это правда. Долгая, короткая история, дрянной случай.
- Именно там ты потерял те пистолеты, в которые я вложила душу и сердце для тебя?
Смятение отразилось на лице Тони.
- Я правда сожалею об этом. Мое тело было таким тяжелым, что я бы упал, если бы что-нибудь тянуло меня вниз.
- Так почему же ты был там? Девочка?
- Ох, да ладно тебе! - отмахивался Тони. Он не хотел заводить разговор о Джессике.
- Не беспокойся насчет слухов. Они всегда затихают рано или поздно. Так или иначе, у тебя неприятности. - Голдштайн внимательно смотрела на Тони стальными глазами. - Есть еще кое-что, о чем бы я хотела поговорить. Человек в бинтах, Гилвер. Он опасен.
- Это действительно так?
- Я видела его тень, и не думаю, что он - человек.
- Даже если это правда, я не возражаю. Как партнер, сейчас он лучший. - Тони задался вопросом, была ли у старушки какая-нибудь выпивка и поделилась ли бы она ей. - О более важном, о моих следующих пистолетах…
- Тьфу! - Голдштайн раздражительно взмахнула руками. - Ты утомил! Почему я должна делать пистолеты для черствого парня, который теряет плод моего пота и крови и рвется в огонь?
- Ты разбиваешь мне сердце.
- Ты напрашиваешься на это. А теперь позволь мне продолжить работать. - Голдштайн вставила монокль в глаз и вернулась к своему столу.
Такое резкое выдворение заинтриговало Тони.
- Над чем ты работаешь, бабуль?
- Ни над чем для черствых людей. Иди, убирайся поскорее.
Тони смертельно хотел узнать, что находится под тканью, но он понимал, что от Голдштайн добиться ничего нельзя.
- Ну ладно. Так или иначе, ты мне расскажешь. Я зайду позже. Береги себя.
В тишине Голдштайн погрузилась в работу. Никто не почувствовал надвигающейся беды.

Часть 2
Крик, отразившийся эхом через город, отличался от обычных.
Тони направлялся к одному из своих обычных прибежишь в надежде уговорить бармена пересмотреть лимит его счета, когда он услышал взрыв. Над конторой, находившейся позади него на несколько кварталов, взвилось пламя.
Почему-то он знал: это - магазин Голдштайн.
Тони бежал назад на полной скорости. Зеваки были уже на месте. Он грубо прокладывал путь сквозь беспорядки.
-Убирайтесь с дороги! Дайте пройти! - Тони разбрасывал любопытных в стороны, поскольку толпа не собиралась расступаться. К тому времени, когда он расчистил сборище, было уже слишком поздно. Здание полностью было охвачено огнем.
- Старушка…
Тони сжал кулаки, он не был готов проявить эмоции на людях.
Табличка упала на землю прямо перед ним. Это был обычный прямоугольник с надписью «Магазин Голдштайн».
Тони осмотрелся. Он не мог просто стоять и ничего не делать.
В поле зрения попал извивающийся пожарный рукав. Кто-то пытался им воспользоваться, но не смог взять контроль, теперь шланг вертелся и разбрызгивал воду повсюду. Тони кинулся к нему и попытался управиться. Он окатил себя водой. «Думаю, я испорчу еще один плащ».
Насквозь промокший, Тони бросился в здание. Толпа одобрительно кричала, приняв его красный плащ за куртку пожарного. Он рванул вверх по пылающей лестнице.
- Держись, старушка! Ты не можешь умереть, пока не оплатишь мне новый плащ!

- Бабуль! Ты еще жива?
Тони ворвался через черные остатки двери. К его удивлению, Голдштайн сидела за ее верстаком, будто не происходило ничего особого. В ее левом глазу был монокль, она протирала тканью свое творение.
- Чем ты занята? Все горит!
- Огонь – ничто, из-за него не следует прекращать работу. Вы, молодой человек, так пугливы. - Голдштайн подняла голову, чтобы взглянуть на Тони. Он никогда еще не видел ее настолько серьезной. - Ты как раз вовремя. Ты должен завершить их.
- Какое место в слове «огонь» ты не поняла?
- Все в порядке. Подойди, Тони.
- Старушка!
- Ты не слышал, что я сказала? Подойди, Тони. - тон ее голоса заставил Тони подчиниться. Он шел словно околдованный.
- Славно. Ты хороший мальчик.
Пламя окружило их горячим кольцом. Оно медленно подползало к столу Голдштайн. Тони знал, что, если в ближайшее время они не уберутся отсюда, умрут от нехватки кислорода раньше, чем сгорят.
Но успокаивающий голос Нелл подавлял его инстинкты:
- Закончи их. Собственными руками.
Тони только догадывался о том, что перед ним. Это была вещь, над которой Голдштайн работала ранее, все еще завернута в красную ткань.
- Что это?
- Сними ткань и увидишь сам, Тони.
- Хорошо. - Тони повиновался.
Материя скрывала два куска железа, один эбеновый, один цвета слоновой кости. Они отбрасывали блики от света огня.
- Это твои пистолеты. Сделаны только для тебя, Тони Редгрэйв. Ни у кого больше в целом мире нет ничего подобного этой паре.
Внешне пистолеты были одинаковы, за исключением поблескивающего металла. Тони взял один из них, совершенно забыв об огне.
- Мои пистолеты?
Оружие было невероятно тяжелым. Надпись протянулась по гладкой поверхности: «изделее 45 калибрового художника – для Тони Редгрэйва».
Голдштайн наблюдала, как Тони изучал оружие с материнской нежностью.
- Ты понимаешь, Тони? Это твои дети; они созданы только для тебя.
- Старушка… - Тони хлопал глазами, глядя в одну точку. Затем он отвернулся от Голдштайн, чтобы скрыть набегающие на глаза слезы.
- Это мое лучшее творение. Мой шедевр. На них старая эмблема.
- Написано с ошибкой, - подметил он по привычке.
Голдштайн положила руки на опустившиеся плечи Тони.
- Ты должен закончить их, Тони. Как только ты соберешь их, они действительно будут твоими. - Она переложила каждую деталь с подноса на стол в ряд, как обсидиановые драгоценности. - Ты ведь разбираешь оружие, чтобы почистить, верно? Суть в том же. Просто сделай обратное.
- Ладно. Я понял.
Поднос был практически невесом. Сборка пистолета заставила его пробудиться, словно впервые за все время. Он плавно двигал детали по своим местам, восхищаясь мастерством выполнения каждый момент работы. Девственное входное отверстие, незапятнанное пороховой сажей; непоношенная изумительная рукоять; гладко входящий патрон – каждый элемент казался идеальным.
Оружие приобрело форму в руках Тони. Он был в трансе и позабыл обо всем, о Голдштайн, о магазине, об оранжевом пламени, танцующем вокруг них.
Он взял пистолет с рукоятью, изготовленной для правой руки; он был создан для стрельбы со скоростью мысли. Предохранительная скоба была выполнена тщательно и аккуратно, чтобы гарантировать, что не будет помехи при быстром движении. Прицел был сглажен, чтобы уменьшить вес. Механизм быстрого спуска позволял перезаряжать патроны налету. Оружие было создано, чтобы развязать бурю пуль.
Другой пистолет немного отличался. Рукоять была для левой руки. Упор сделан скорее на мощность, чем на скорость. Ствол был более тонким, чем у близнеца, разработан для точной стрельбы. Он был идеальным дополнением.
Наконец, Тони закончил. Пистолеты были громоздкими и казались неловкими, но имели своеобразное изящество. Они словно составляли единое целое с его руками.
- Теперь эти дети действительно твои. Эта работа стоила того.
- Бабуля?
Голдштайн опиралась за край стола и тяжело дышала из-за дыма.
- Я, должно быть, слишком стара. Я ощущаю такую слабость.
Тони понял в чем дело, но было уже поздно. Нелл упала на пол.
- Эй! Бабуль!
Тони вернулся к реальности. Он подхватил Голдштайн на руки. И тогда он увидел глубокую рану на ее спине. Вся левая сторона была в крови. Теперь он понял, что она уже не выживет; чудом было то, сколько она продержалась до тех пор, пока он собирал оружие.
- Здесь немного жарко, - шептала Голдштайн. Ее глаза были закрыты. Двое стояли в центре бушующего пожара. В голове Тони промелькнула мысль, что это место будет их крематорием.
- Открой глаза! Ответь мне! Скажи хоть что-нибудь! - Тони неистово тряс Нелл. Ее тело становилось холодней, и она дышала с трудом.
- Ты не можешь откинуться прямо так! У нас с тобой еще столько дел!
- Столько дел… Это ты? Ты вернулся ко мне.
Тони застыл. Голдштайн открыла глаза, но они уже потеряли свой свет. Он не мог точно сказать, осознавала она происходящее или нет.
- Мне жаль, - хрипела она. - Твоя мама…
- Бабуля…
Но мысли Голдштайн были в другом месте. Казалось, она думала, что Тони был кем-то еще. Она слабо ласкала его лицо. Прикосновения были странно знакомыми, как рука матери.
- Твоя мама уже…так…этот, назад… - Нелл пыталась что-то сказать, но у нее не хватало сил. Ее окровавленная рука опустилась на грудь.
- Что ты хочешь сказать? Бабуль?
Внезапно Тони заметил, она что-то сжимала в руке. Это была фотография, которую Нелл держала на столе. Тони видел ее много раз – снимок улыбающегося мальчика с пистолетом в одной руке, другой он гладил собаку.
- Этот…твоя мама… я должна вернуть тебе.
От Голдштайн уходила жизнь, тело осело на пол. Тони аккуратно поддерживал, напряженно слушая ее пустой голос.
- Был другой…Тони…этот ребенок…
Глаза Тони расширились при звуке собственного имени. Нелл боролась за каждое слово со своей агонией.
- Так похож на тебя… славный ребенок. Пожалуйста…Тони… присматривай за ним…
- Бабуля!
Но Голдштайн больше не слышала его. Ее тело обмякло в руках Тони, безмятежная улыбка застыла на ее лице. 45 калибровый художник отправилась на небеса посреди разразившегося ада в ее любимой мастерской.
- Прощай, - тихо произнес Тони, отпуская ее тело. Он знал, в его лице она видела лицо сына, когда умирала, эта мысль оживила его. - Я сожалею, что дразнил тебя. Я не знал ничего об этом. Дашь мне перерыв, да?
Что-то внутри Тони вырвалось на свободу.
- Я большой плакса, как сказал Грю. Ты была заботлива со мной, а я не смог помочь.
Режущие эмоции расцветали в его душе.
- Мне жаль. Я лгал тебе… Я забыл, кем был.
Тони стоял, держа в руках новые пистолеты Голдштайн.
- Я забыл, кто я, на очень долгое время.
Огонь ярился снаружи, внутри происходило острое изменение в смешении пластов детских воспоминаний с личностью.
Тело Голдштайн в сознании Тони слилось с телом матери в тот день, когда она погибла. Ева отдала свою жизнь, чтобы защитить его. Прошлое и настоящие сливались в единое целое, переходя друг в друга, и Тони был не в состоянии различить их. Он слышал знакомый голос, шепчущий сквозь рев огня: «Скрой свое имя. Забудь его сам и беги».
После смерти матери Тони стал одержим старым мечом за спиной, оставленным его отцом. Его новое "я" исступленно сжал оружие от страха и одиночества. И в этот момент меч заговорил с ним:
- Значит, скрыл имя и жил как Тони Редгрэйв до этого момента? - Тони произнес во весь голос. - Я обманывал их и боролся как с равными.
Действительно ли меч говорил с ним? Был он сверхъестественным слугой повелителя демонов? Играли ли они с ним как с ребенком, пока он не мог присоединиться к их серьезным играм?
- Я получил силу. Я оттачивал способности, уничтожал каждого демона на пути.
Горячий ветер закружил вихрем пепел и золу вокруг Тони. Его серебристые волосы развевались в потоке воздуха. Он закрыл глаза.
- Пришло время. Я верну свое настоящее имя.
Гром рокотал снаружи, оглашая начало неземного ливня. Поток воды проникал внутрь сквозь разрушенную крышу. Жидкость шипела и превращалась в пар, сталкиваясь с огнем. Сочетание воды и огня породило плотную завесу марева, обернувшую Тони. Но он не обращал внимание. Вместо этого он играл с новым оружием. Вращал пистолетами, словно в боевом танце, балансировал и изгибался, будто они были не более чем естественным продолжением его тела. Достигнув вершины своего танца, он замер в своей "фирменной" позе. Скрестив пистолеты на груди, Тони открыл глаза.
"Я…”
Рев грома разрезал небо вместе с усиливающимся дождем. Языки пламени поднялись выше, как если бы бросали вызов стремительному потоку воды.
Сверхъестественный хор достиг кульминации.
- ДАААНННТЕЕЕ!
- Джек-пот! - Данте развернулся и нацелился на что-то движущееся внутри пламени.
- Данте! Сын изменника!
- Данте! Тот, кто помеха нашим амбициям!
Данте выпускал очередь за очередью в пламень, заглушая его пулями. Он ощущал присутствие демонов и понял, что они прятались в огне цвета ада.
- Настойчивые ублюдки, снова вы? Это все, что вы можете? Приведите мне кого-нибудь посильней!
Данте расправился с последним из огненных демонов, затем убрал оружие в кожаную кобуру. Он смотрел в высь.
-Я знаю, вы слушаете!
Черные тучи полностью скрыли небо, но он ощущал холодные наблюдающие глаза наверху.
- Я собираюсь найти всех вас, демонов, и отправить обратно в ад! Я! Охотник на демонов Данте!
Раскат грома. Данте дерзко улыбнулся

Данте с негодованием смотрел на небо до тех пор, пока дождь не затушил пожар, а облака не разошлись. Смерть Голдштайн заставила Данте выбросить Тони и вернуть настоящее имя.
- Ты видишь, старушка. Пистолеты, что ты дала мне… Я собираюсь использовать их лучше, чем ты могла представить.
Смятение овладело им. Никаких чувств. Никаких слез. Никакого ребячества.
Он уходил с пепелища, два слова скользили в его сознании.
- Прощай, мама.
Шепот исчез на ветру.